Победа отца и деда – моя Победа
В рамках акции памяти «Победа отца и деда – моя Победа» работники филиала «ЛуТЭК» ОАО «ДГК» рассказывают о военных страницах в истории своей семьи. Сегодня мы публикуем рассказ Натальи Лексиной, инженера химического цеха Приморской ГРЭС.
- Я и моя дочь Оксана – представители третьего и четвертого поколений тех, кто защищал нашу Родину в 1941-1945гг., участвовал в войне с милитаристской Японией. На протяжении ряда лет мы собираем военно-исторический архив нашего рода. Мы будем передавать его из поколения в поколение. И это самое ценное наследство, которое только может быть на свете, потому что старшее поколение, победив фашизм, подарило нам в наследство жизнь.
Мой дедушка по отцовской линии Василий Григорьевич Козик прошел Великую Отечественную войну. В архиве хранится бесценный для нас документ – его фронтовой дневник, озаглавленный им «Тетрадь собрания эпизодов из фронтовой жизни и стихов собственного сочинения Козика Василия Григорьевича, начата 30 ноября 1942 года под городом Валдай». Мои дедушка и бабушка по материнской линии - минометчик Илья Сергеевич Грицык и радистка Мария Павловна Кускова встретились в Дальневосточной армии, которая освобождала от японских захватчиков Северный Китай.
Среди наших родственников – два Героя Советского Союза. Двоюродный брат моей бабушки гвардии старший сержант Василий Федорович Черненко, командир взвода 203-го гвардейского стрелкового полка (70-я гвардейская стрелковая дивизия, 13-я армия, Центральный фронт) погиб на Курской дуге. Из Наградного листа: «6 июля 1943 года у села Ольховатка (Поныровский район Курской области) огнем из станкового пулемета Василий Федорович Черненко уничтожил свыше 120 гитлеровцев. При отражении атак противника в критический момент боя с двумя связками противотанковых гранат бросился под тяжелый танк и подорвал его. Звание Героя Советского Союза присвоено 15.01.44 посмертно. Навечно зачислен в списки воинской части. Награжден орденом Ленина». Василию Черненко было и навсегда останется девятнадцать. Он похоронен в братской могиле в селе Ольховатка. Мемориальная Доска установлена на улице, носящей его имя, в городе Надворная Ивано-Франковской области, Украина.
Моя дочь Оксана Тартыкова, учащаяся 9-го класса Лучегорской средней школы, собирает материалы о своем прадеде – гвардии ефрейторе прославленной 4-й гвардейской Овручской орденов Красного Знамени, Богдана Хмельницкого и Суворова воздушно-десантной дивизии Герое Советского Союза Семене Владимировиче Тартыкове. Рассказ о нем основан на материалах из Архива министерства обороны СССР, музейных документах и воспоминаниях его однополчанина – ветерана ВДВ подполковника в отставке Ивана Коваля.
Лучший снайпер бригады
Из воспоминаний Ивана Коваля:
- В многонациональную 2-ю маневренную воздушно-десантную бригаду, которой командовал подполковник Багдасаров, а его заместителем был майор Раткер, Семен Тартыков прибыл в конце сентября 1942 года. Мне как заместителю командира парашютно-десантного батальона, было поручено организовать первоначальное обучение пополнения. Первые дни учебы Семен Тартыков мало чем отличался от своих сверстников, разве что большим вниманием к изучению военного мастерства десантника. Он обратил на себя внимание на стрельбище, когда после стрельбы из винтовки по мишеням на расстоянии 400 метров доложил: «Рядовой Тартыков поразил все мишени». Вскоре его карточка поощрений до отказа была заполнена благодарностями за отличную стрельбу из автомата (нашего и немецкого), ручного и станкового пулемета, за отличное поражение целей боевой гранатой и т.д.
Однажды, это было уже зимой, комбриг Багдасаров лично проводил учебные стрельбы в нашем батальоне. Комбат Варин, конечно, выставил взвод лейтенанта Николенко, где проходил службу Тартыков. Взводу предстояло за час совершить 10-километровый марш на лыжах в полевом снаряжении, сходу вступить в «бой» и за 5-7 минут поразить 150 мишеней, расположенных по фронту на 150 метрах и в глубину до 500 метров. По результатам этих учениях вся бригада узнала своего самого меткого и скоростного стрелка – Семена Тартыкова. За пять минут он успел приспособить место для стрельбы и десятью патронами из винтовки поразить 10 мишеней, находившихся на дистанции 400-450 метров.
Когда учения закончились, комбриг объявил благодарность всему взводу за отличное выполнение огневой задачи. Потом подозвал к себе комбата и спросил:
- А как ты, лейтенант, умудрился с одного рубежа поразить все дальние мишени?
- Лучшему стрелку взвода поручил стрелять, товарищ подполковник.
- А кто у тебя лучший?
- Рядовой Тартыков.
- Ко мне его! – распорядился комбриг.
Из строя вышел небольшого роста крепыш в полном десантном снаряжении, на лыжах и, держа лыжные палки в руках, представился. Все офицеры ждали, что сейчас командир объявит ему благодарность. Но мы ошиблись.
- Выдать ему десять патронов и показать пять мишеней на 500 метров, - приказал комбриг, - а ты, рядовой, должен их все поразить, время не ограничиваю!
Вся бригада ждала, затаив дыхание. Семен переложил лыжные палки в одну руку, ловко снял винтовку и спокойно пошел на огневой рубеж. Там быстро выбрал удобное место и, не снимая лыж, улегся в снег с винтовкой в руках.
- Показать мишени! – распорядился комбриг.
Зеленые силуэты мишеней в полный человеческий рост плохо просматривались на фоне дальнего леса. Один за другим раздались пять выстрелов – после каждого мишеней становилось все меньше, вот упала и последняя.
- Принести все мишени ко мне, - приказал подполковник.
В строю бригады зашумели. «Не может быть, чтобы пять из пяти на таком расстоянии», - высказался кто-то. Но сомнения быстро рассеялись – все мишени были поражены с одного выстрела. Осмотреть это «чудо» пришли все офицеры штаба бригады и батальонов. Перед строем комбриг объявил благодарность Семену Тартыкову.
- Это же готовый снайпер! Выдать ему снайперскую винтовку! – и, обратившись к начальнику штаба, приказал, - рядовому Тартыкову моим приказом надо присвоить звание «ефрейтор» и поручить готовить хороших стрелков.
- Не охотник ли ты? – обратился он к Семену.
- Немножко охотник.
- Ничего себе, немножко! – усмехнулся комбриг.
Так у нас появился лучший снайпер бригады.
Одним из основных видов обучения в бригаде являлась парашютно-десантная подготовка. С «тройкой» в небо путь закрыт – такое у нас правило. И вот первый прыжок. Как инструктору мне пришлось лететь в одном самолете с отделением сержанта Жеребцова, в котором служил Семен.
… «Дуглас» оторвался от земли и стал набирать нужную высоту. Раздался звуковой сигнал: «Приготовиться». Его громким голосом повторил сержант и поставил перед дверью десантников. Не каждый с первого раза готов совершить прыжок с высоты 1200 метров, бывают и «отказники». Когда у двери оказался Семен, сержант прокричал сквозь гул самолета: «Семен, смотри, тайга внизу!» - «Тайга – хорошо!» - и Семен «солдатиком» отделился от самолета. Скользя на парашютах к земле, мы вдруг услышали песню – это в воздухе пел Семен Тартыков.
Потом была «обкатка танками», и Семен первым из роты поднялся из окопа, как только через него прошли наши танки, и обе его гранаты попали в цель. Во время двухсторонних учений по захвату и удержанию моста на подмосковной речке Каширка он проявил смекалку, и роте удалось днем без «боя» «снять» часовых – Семен предложил взять на колхозной ферме сани с лошадью, переодеться под лесорубов и, проезжая по мосту, обезвредить часовых. Операция удалась.
В начале февраля дивизия была переброшена на Северо-Западный фронт, где вошла в состав 1-й Ударной армии, и 26 февраля 1943 года вступила в бой.
Старая Русса - Холм
Дивизии была поставлена задача прорвать оборону противника на участке Каркачево, Кривавицы, выйти на шоссейную дорогу Старая Русса – Холм, оседлать ее и не допустить движения противника по ней. Оборона гитлеровцев на участке прорыва дивизии была мощной. Почти в течение полутора лет фашисты готовили здесь оборонительные рубежи, передний край которых проходил по линии деревень Сосновка, Ляхново, Каркачево, Кривавицы, Пески. Имелись приспособленные к круговой обороне опорные пункты, между ними – проволочные заграждения. На всех позициях - дзоты, противотанковые и противопехотные минные поля. Дзоты были с двойными и тройными амбразурами для ведения огня в разных направлениях. Все подступы к переднему краю были заранее пристреляны артиллерийским и минометным огнем противника, а также многослойным огнем легких и тяжелых пулеметов, прикрытых обледеневшими снежными валами.
Вот эту оборону и предстояло прорвать воинам-десантникам, а в образовавшуюся брешь должна была войти мощная механизированная группировка генерала Козина и ударить по тылам группы немецких армий «Север», разгромить ее и обеспечить наступление войск Ленинградского фронта.
На участке прорыва оборонялись части 329-й пехотной дивизии немцев, имевшей около 20 дзотов, более 25 пулеметных гнезд, свыше 230 орудий, пушек и минометов, до 40 танков.
Накануне наступления лучшие снайперы нашей дивизии, в том числе и Семен Тартыков со своим напарником Михаилом Колесниковым, выбрав и замаскировав огневые позиции, одного за другим уничтожали наблюдателей, корректировщиков и офицеров противника. Перед наступлением Семен и Михаил уничтожили трех немецких наблюдателей и одного корректировщика огня. Во время атаки, когда батальон вынужден были залечь под кинжальным огнем дзота, Семен подполз к нему и снайперским огнем уничтожил весь расчет крупнокалиберного пулемета. Батальон поднялся в атаку и ворвался в траншеи противника. После рукопашной схватки с десантниками, в живых остались только те немцы, которые поспешно отошли на вторую позицию на опушке леса.
Продолжая продвигаться вперед по глубокому размякшему снегу, батальон попал под сильный пулеметный огонь с левого фланга из района села Пески. Комбат Вадин поставил задачу снайперам уничтожить пулемет противника. Тартыков и Колесников скрытно приблизились к дзоту и заставили его замолчать. Батальон ворвался на вторую позицию немцев. Чтобы оставить наступающих без огневой поддержки, противник сосредоточил артиллерийский и минометный огонь на нашей артиллерии, стоявшей на открытых позициях. Пара наших снайперов лесом пробралась к флангу вражеской минометной батареи, выбрала хорошо замаскированные позиции для стрельбы. Первым же выстрелом Семен уничтожил офицера, руководившего стрельбой. Чтобы не раскрыть места своего нахождения, снайперы вели огонь по очереди. От выстрела Колесникова рухнул на землю наводчик. Немцы схватились за автоматы и открыли беспорядочный огонь по опушке леса. Снайперы молчали. Когда немцы вновь заняли позиции у минометов, снайперские выстрелы скосили еще двоих. Немцы залегли и опять стали поливать автоматным огнем опушку леса. В это время их с тыла атаковал взвод лейтенанта Полищука. Немцы бросились бежать… прямо на замаскированные позиции Тартыкова и Колесникова. Семен метнул одну за другой две гранаты и с отступающими было покончено. Снайперы и взвод перешли к обороне, прикрывая батальон, вышедший на шоссе Старая Русса – Холм.
Наступила ночь. Артиллерия полка, понеся потери, оставшись без лошадей, не могла передвигаться по глубокому снегу и поддерживать бой 1-го батальона. Противник, усиленный свежими пехотными частями и танками, любой ценой пытался уничтожить батальон Вадина. Десантники несли большие потери, кончались боеприпасы, но они упорно сопротивлялись, и немцы до утра прекратили атаки. С рассветом, при поддержке танков, они вновь пошли в наступление. Используя последние боеприпасы, десантники заставили их залечь на снегу. Появилась работа для снайперов. Тартыков и Колесников выбирали офицеров, пытавшихся поднять солдат в атаку, выбивали их, и атака захлебывалась. Прекратив наступление, немцы вызвали авиацию и нанесли бомбовый удар. 27 «юнкерсов» утюжили окруженный батальон, потом немецкая пехота вновь пошла в атаку. Батальон стоял. Лишь через сутки в ночь было решено оставшимися силами выходить из окружения в район Кривавицы на соединение со своим полком.
17 марта 1943 года, когда наш полк перешел к обороне южнее деревни Ляхново, группе снайперов было поручено выявить наблюдательные пункты противника перед его оборонительной линией и уничтожить их. Тщательно замаскированный немецкий НП был обнаружен на чердаке самого высокого дома. Ночью Семен и Михаил перебрались на правый берег реки Порусья и стали ждать, когда противник обнаружит себя. Когда утром наша артиллерия открыла огонь по деревне, на крыше дома открылось небольшое отверстие, и появился наблюдатель с биноклем. Раздался выстрел Тартыкова, и немец с биноклем исчез. Но рядом Колесников заметил стереотрубу. Михаил снял рукавицы, потер руки, закоченевшие от холода, и сделал выстрел. Стереотруба стояла. Попал в нее своим выстрелом Тартыков. Тогда в отверстии крыши вновь появился бинокль наблюдателя, и Михаил не пропустил свою «очередь» - снял его. И тут огневой шквал обрушился на позиции снайперов – их засекли. Ранило Колесникова, и Тартыков вывел друга из-под огня. Они укрылись в воронке из-под снаряда, наполовину заполненной водой от незамерзающего болота. Переждав огневой артиллерийский и минометный ураган (видно, круто насолили снайперы немцам), они, промокшие и промерзшие, двинулись по глубокому снегу к позициям своего взвода. На выручку им поспешило отделение сержанта Жеребцова. Немцы вновь усилили обстрел. Осколком снаряда ранило в руку Семена, но он продолжал ползти и помогать товарищу. Солдаты отделения быстро подхватили снайперов и скрылись с ними в лесу. В медпункте дивизии, после перевязки, друзья категорически отказались от эвакуации в тыл.
…Вскоре 4-я гвардейская ВДД, пополнившаяся личным составом, вооружением и техникой, получила новую задачу. 5 мая 1943 года Тартыков и Колесников вместе со своим полком шагали по курской земле к новому району боевых действий. У многих десантников поблескивали на груди ордена и медали, среди них были и снайперы Семен Тартыков и Михаил Колесников.
Курская дуга
Знойные, солнечные дни курского лета после старо-русских болот, зимних холодов и глубокого снега Северо-Западного фронта нам, десантникам, казались блаженством. И ни тяжелые ночные окопные работы, продолжавшиеся уже более месяца, ни дневные учения и занятия не могли умалить в наших глазах красоту тихих летних ночей с соловьиным пением и дней, наполненных ароматом полей.
Мы хорошо знали, что гитлеровцы пополнили свои войска всяким «зверьем»: «тиграми», «пантерами», «фердинандами». Поэтому тщательно готовились к встрече с ними, изучали уязвимые места, способы борьбы с ними. Вскоре из лучших снайперов дивизии была сформирована группа во главе с лейтенантом Кожанкиным и направлена на передний край обороны одной из дивизий 13-й армии, где она охотилась за немецкими офицерами, наблюдателями, корректировщиками. Об успехах снайперов Тартыкова и Колесникова написала дивизионная газета «На разгром врага». Семен же, вернувшись в подразделение, на вопрос: «Как охота?», - сказал, смущаясь: «Плохо, только девять немцев».
8 июля 1943 года наша дивизия заняла оборону в двух километрах южнее станции Поныри, имея задачу контратаками совместно с танками и обескровленными частями 307-й стрелковой дивизии выбить противника со станции и пристанционного поселка Поныри. 12-й полк, где воевал Тартыков, занял оборону на так называемых Поныревских выселках. Группа же снайперов во главе с лейтенантом Кожанкиным выдвинулась в боевые порядки в район совхоза «1 Мая» и там выбивала наиболее важные цели. Когда немцы бросили в атаку части 86-й пехотной дивизии, поддержанные танковым батальоном 18-й танковой дивизии, группа Кожанкина пропустила танки через свои окопы и огнем из винтовок, автоматов и пулеметов отсекла и заставила залечь пехоту. Наша артиллерия, встав на прямую наводку, открыла огонь по прорвавшимся танкам. Оставив на поле боя 8 машин, немцы попытались уйти на свои исходные позиции. Но группа Кожанкина забросала возвращавшиеся танки гранатами, и запылали еще 3 машины.
В результате ожесточенных боев 4-я гвардейская ВДД выбила противника из Понырей. Введя в бой свежие силы численностью до батальона с девятью танками, немцы вновь бросились на батальон Циркунова и потеснили его. С ним отошла и группа снайперов, потеряв при этом своего командира – лейтенанта Кожанкина. Группу возглавил Семен Тартыков. Они заняли позиции в деревне Горелое и до 15 июля удерживали ее, нанося большой ущерб противнику. Как свидетельствуют архивы, только на Поныревском направлении, где дралась и наша дивизия, гитлеровцы потеряли в боях свыше 10 тысяч убитыми и ранеными, 220 танков и самоходных орудий, свыше 70 орудий.
Свою лепту внес и Семен Тартыков, уничтоживший только в этом бою 16 немецких солдат и офицеров, Михаил Колесников – 12. Приказом от 26 июля 1943 года оба были награждены правительственными наградами – медалями «За боевые заслуги».
15 июля воздушно-десантная дивизия совместно с войсками 13-й армии перешла в решительное наступление и гнала противника до самого Днепра. Приказом от 24.09.43 за преследование противника и бои по освобождению местечка Великий Самбур ефрейтор Тартыков награжден второй медалью «За боевые заслуги». Уже 21 сентября гвардейцы сходу форсировали Днепр. 6 октября у местечка Губин за три часа боя наш батальон отразил девять контратак фашистов. Тартыков и Шалавин, зайдя в тыл двум немецким орудиям, уничтожили расчет и открыли огонь из захваченных немецких пушек по гитлеровцам. В ходе авианалета Семен был контужен. Приказом от 22.10.43 Тартыков в числе других был награжден медалью «За отвагу».
Украинский Сталинград
26 января 1944 года, в пургу и холод, части дивизии сходу заняли оборону в районе Сабировки, Княжья Криница, Ивахны, Лукашовка и, сдерживая натиск противника, вступили в кровопролитные бои. 27 января в 15-00 прорвавшаяся группа танков, бронетранспортеров с автомашинами 16-й танковой дивизии противника разъединила боевые порядки 12-го полка и вынудила их к отходу. Второй и третий батальоны, неся большие потери, отошли в район Божеторни, первый батальон капитана Игнатьева – в район села Балабановка. Третья рота этого батальона, которой командовал Герой Советского Союза ст. лейтенант Николенко, заняла рубеж на танкоопасном направлении.
Командир торопил солдат с рытьем окопов и траншей, проверял готовность десантников к бою. «Как, гвардейцы, выстоим?» - спросил он, подойдя к еще мелким траншеям взвода Жеребцова, где в поте лица трудились солдаты. «Драться будем насмерть», - ответил взводный. «Выстоим», - спокойно подтвердил Семен Тартыков.
- Танки! – крикнули из роты наблюдателей.
- Не стрелять, подпустить поближе!
Танки, стреляя на ходу из орудий и пулеметов, приближались к позициям роты с тыла. Там, за небольшим оврагом, стояла на огневых позициях 2-я батарея лейтенанта Касименко. Орудия, развернувшись на 180 градусов, открыли огонь. Бой был неравный.
- Жеребцов! – позвал Николенко взводного. – Срочно со взводом на противоположный склон оврага и там встретить танки.
В это же время с востока по дороге на Балабановку в два эшелона двигалась еще одна группа танков, за ней – бронетранспортеры и автомашины с немцами.
- Приготовить гранаты! Бронебойщики – в свои окопы! – скомандовал лейтенант.
Танки на полном ходу мчались на позиции 3-й роты. От меткого огня батальонной и полковой артиллерии, находившейся с первым батальоном, то один, то другой останавливались, горели и взрывались. Бесконечные разрывы снарядов противника, свист пуль, треск наших пулеметов и автоматов создавали такой грохот на позициях роты, что не слышно было команд. Но опытные гвардейцы знали, что в таких случаях инициатива и стойкость каждого решают исход боя.
Руководя боем взвода, Жеребцов прошел вдоль небольшого крутого берега оврага, указал скрытную с трех сторон позицию для ручного пулемета. Проходя мимо Семена Тартыкова, расположившегося в выемке, углубленной им на краю склона оврага, посмотрел на приготовленные противотанковые гранаты, на разбросанные гильзы от снайперской винтовки и остановился около своего лучшего друга и ученика. Тартыков, не замечая взводного, продолжал вести огонь из снайперской винтовки, приговаривая: «Двадцать шесть, двадцать семь…». Иван Жеребцов тронул Семена за плечо, тот оглянулся и улыбнулся.
- Молодец! – прокричал Жеребцов и тут же услышал скрежет и грохот танка, шедшего прямо на него. Пулемет, стоявший рядом, пытался отсечь немецкую пехоту, прикрывавшуюся броней. Когда бронированная громада развернулась влево, чтобы раздавить пулемет, Жеребцов схватил противотанковую гранату и метнул ее в танк. Раздался взрыв. Танк остановился, но продолжал стрелять. Тогда Жеребцов бросил еще одну гранату. Стрельба прекратилась, танк заволокло черным дымом, потом он вспыхнул, и языки пламени растеклись по броне и земле. Выскочившие фашисты были тут же уничтожены огнем из пулемета, который они только что пытались раздавить.
Но другие танки лавиной приближались к оврагу. Взводный взял гранату, поднялся, замахнулся и рухнул прямо у надвигавшегося танка. Раздался мощный взрыв. Когда рассеялся дым, Тартыков схватил две противотанковые гранаты, но, раненный в руку, почувствовал, что не в силах метнуть их в цель. Тогда он пошел навстречу танку. Шаг, второй, третий – последний. Резко выпрямившись, он швырнул одну гранату, вместе со второй сам бросился под гусеницы. Танк, охваченный пламенем, закружился на месте.
В районе Лукашевки только за два дня жесточайших боев противнику был нанесен огромный ущерб, убитыми он потерял 1200 человек, 74 танка было подбито и сожжено. Как ни пытались немцы прорвать оборону воздушно-десантной дивизии, им это не удалось. Бой 27 января 1944 года вошел в историю Корсунь-Шевченковской битвы, которую называли украинским Сталинградом. В ходе операции советская армия в том числе разгромила элитные войска СС, «гвардию» Гиммлера – 5-ю танковую дивизию «Викинг» и моторизованную бригаду «Валлония».
1369 солдат и офицеров 4-й гвардейской Овручской воздушно-десантной дивизии за героизм, проявленный в Корсунь-Шевченковском сражении, были награждены правительственными наградами. Двоим из них – Семену Тартыкову и Ивану Жеребцову присвоено (посмертно) звание Героя Советского Союза. На родине героев установлены памятники, открыты музеи. В Киеве на куполе музея Великой Отечественной войны золотом высечено имя Семена Тартыкова.
Материал подготовлен к публикации пресс-службой филиала «ЛуТЭК» ОАО «ДГК»
